Digital resources in the Social Sciences and Humanities OpenEdition Our platforms OpenEdition Books OpenEdition Journals Hypotheses Calenda Libraries OpenEdition Freemium Follow us

Biographies of Three Naqshbandi Shaykhs from Daghestan [Part 3/4], by Shamil Shikhaliev

This document is the third out of a four-part series :


Russian-language Text of the biography of Shaykh Sa‘id Afandi of Chirkey

Известный устаз накшбандийского и шазилийского тарикатов досточтимый Саид-афанди[1] родился в 1937 году в дагестанском селении Чиркей Буйнакского района в семье ‘Абдуррахмана. Это было время, когда над Исламом и мусульманами сгустились тучи: враги Ислама уничтожали тысячи исламских ученых (да будет доволен ими Аллах!), в том числе таких известных людей, как Хасан-афанди[2] и Мухаммад Я‘суби[3]. В этот тяжелый период по Милости Аллаха в селении Чиркей родился мальчик.

Fig. 1: Said-afandi al-Chirkavi, Sokrovishnitsa blagodatnykh znanii [The Treasure of the Graceful Knowledge], Makhachkala, 2003, pp. 4-8

Говорят, что это произошло в ночь, когда определяется судьба человека. Именно в эту великую ночь и родился Саид-афанди (да возвеличит его Аллах!). По воле Аллаха, через общение с ним в последующем тысячи мюридов обрели подлинное счастье. По такому важному случаю отец Саида, трижды прочитав суру «Ясин», обратился ко Всевышнему с просьбой, чтобы сын его твердой поступью шел по пути Ислама и никогда не сворачивал с него и чтобы он стал ученым, который бы обучал вере новое поколение, ибо в то время враждебные для Ислама тенденции набирали силу с каждым днем.

Воистину, в ту ночь Лайлат аль-Бара’а, середине месяца Ша‘бан, который назван месяцем Пророка, когда ниспосылаются благодать и милость Всевышнего, Аллах внял мольбе отца Саида-афанди.

Мать Саида-афанди, ‘Айша (да будет доволен ею Аллах!), рассказывала о необычных снах, которые она видела, пока ожидала появления сына на свет. Ей снилось, как она вместе с люлькой малыша взлетает в небо и оттуда смотрит на лежащие внизу города, похожие на муравейники. И еще говорила она, что рождение сына прошло для нее легко и совершенно безболезненно.

Fig. 2: Sa‘id Afandi of Chirkey (1937–2012)

Часто отец, кладя Саида в люльку, читал ему на ухо суру «Аль-Фатиха», а сын внимательно прислушивался, вглядываясь в отца. Заметив его благой нрав, который проявлялся уже с первых месяцев жизни, отец говорил, что из него вырастет особенный человек. С самого детства Саид был удивительно спокойным, терпеливым и умным мальчиком. Самые задиристые ребята остерегались ссориться с ним или вступать в конфликты. Он никогда не вызывал гнева или злобы, даже со стороны детей. Еще в детстве ему снились особенные, мудрые сны.

Однажды женщины, возвращаясь с работы из колхозного сада, встретили его на одной из улочек и предложили ему кисть винограда. Но он отказался. Когда эта история дошла до его близких, они поинтересовались, почему он не взял ее? Саид ответил, что она является недозволенной (харам).

Как-то раз, вернувшись из селения Гелбах, куда он ходил за пшеницей, Саид обнаружил в своей обуви несколько случайно попавших в нее зернышек. Увидев это, он начал собираться в обратную дорогу, утверждая, что ему необходимо вернуться в село, и домашние еле-еле удержали его, ибо на дворе уже стояла ночь.

Саид всегда с большим почтением относился к старшим, а к младшим был добр и ласков. Он никогда ни с кем не вступал в споры, приводящие к конфликтам, и даже когда кто-то был не прав, он всегда уступал.

Саид-афанди (да будет доволен им Аллах!) – достопочтенный и скромный человек, чуждый стремлению к славе и никогда не нарушающий данного им обещания.

У отца Саида-афанди было большое желание дать сыну исламское образование. Но он умер от внезапной болезни (да успокоит Аллах его душу в Раю!), когда Саиду исполнилось семь лет от роду. Случилось это в тот день и час, когда мальчик читая Коран, дошел до суры «Ясин».

Оставшись сиротой, благодаря поддержке и настойчивости матери, мальчик завершил чтение Корана, несмотря на все трудности. По окончании семи классов ему пришлось пасти сельские стада овец, чтобы обеспечивать семью. Через четыре года его призвали в ряды Вооруженных сил, где он служил оператором в войсках ПВО[4]. На протяжении трех армейских лет, преодолевая все тяготы того времени, он не пропускал ни намазы, ни посты и не ел недозволенного мяса. Окончив воинскую службу и вернувшись в родное село, Саид снова был вынужден работать чабаном, уводя отары овец в горы. Но и там, в горах, в любую погоду – метель, снег, дождь или ветер – он каждый раз, совершив омовение, сам произносил азан (призыв к молитве) и выполнял намаз.

В течение всех этих лет он сильно страдал, вспоминая желание отца видеть в нем образованного в Исламе человека. Каждый раз, когда любовь и тяга к знаниям внезапно охватывали его, он горько плакал, стоя перед стадом, и просил у Аллаха помощи даровать ему религиозные знания. Однако недостаток материальных средств и необходимость содержания семьи вынуждали его оставаться чабаном. Ближе к тридцати годам он оставил эту работу и продолжил учебу. В этот период произошло событие, которое стало решающим в его судьбе, – он встал на путь шазилийского тариката.

К счастью, несмотря на тяжелое и опасное время ученые Ислама Хаджи, сын Якуба (cм. фото 5), и Хаджи, сын Патала, обучили его религиозным наукам. В то время Саид был уже зрелым человеком, и, преодолевая все трудности, опираясь на большие способности, полученные от Всевышнего, он успешно шел к намеченной цели, быстро и уверенно продвигаясь вперед в постижении религиозных наук. Благодаря острому и проницательному уму, восприимчивости, прекрасной памяти, которые были дарованы ему Аллахом, он знал любую изученную им книгу, словно сам был ее автором.

Многие муршиды предвидели его дальнейшую судьбу. Так, тарикатский шейх Абдуль-Хамид-афанди[v] из селения Инхо (cм. фото 6) спросил у своего мюрида из Чиркея Мухаммада-хаджи, сына Шамхала: «На краю вашего села есть дом, в котором живет благословенный сирота. Как его дела?». Говорят, он спрашивал об этом у многих чиркейцев. На самом деле, так и было: дом Саида-афанди находился на сельской окраине. Мухаммад Ариф-афанди[6] (cм. фото 7) часто говорил своим мюридам: «В Чиркее, дети мои, хранится волос Пророка; наступит день и это станет явным для всех».

Одним из лучших качеств Саида-афанди является его благой нрав. Он никогда никому не отказывал в помощи. Это терпеливый и кроткий человек. Не раз случалось так, что, начав строительство своего дома, он уходил для решения людских проблем, отложив работу и оставив сохнуть раствор.

Однажды вместе с односельчанином ‘Абдуррахманом, сыном ‘Али, он пришел в селение Нечаевка к своему устазу Мухаммаду-афанди[7]. Учитель сказал ему: «Саид, сын мой, силы оставляют меня. Я много думал, кого оставить после себя и, поглощенный раздумьями, стал просить Аллаха, чтобы Он открыл мне имя того, кто станет моим преемником. Я знаю, что твои знания и деяния достигли совершенства. Теперь я передаю разрешение тебе, отныне ты должен будешь вести это дело». Глаза Саида-афанди наполнились слезами, на его лице выступил пот, и он стал просить своего устаза не возлагать на него такое ответственное дело. Однако устаз не хотел даже и слышать подобных речей, сказав, что разрешение на наставничество (иджаза) не дается по чьему-то личному желанию и не забирается, если кто-то не хочет наставлять людей. Но и на этом все не завершилось. Кутб из Батлуха Мухаммад, сын Са‘аду-хаджи[8] (cм. фото 8), отправил в Чиркей устаза Мухаммада-афанди вместе с Хасмухаммадом, чтобы передать повеление (амр) на наставничество Саиду-афанди. Вместе с повелением они принесли ему печать наставничества и халат (хирка)[9], передающийся от устаза к устазу по цепочке (силсила).

В жизни Саида-афанди много удивительного. Однако самым большим его чудом (карама) является истикама – его постоянство в следовании Истинному Пути, предначертанному Аллахом. Несмотря на огромное число мюридов, которые приходят к нему за советом, и на то, что ему приходится решать разного рода проблемы, никто никогда не слышал и не видел, чтобы он сказал хотя бы слово или совершил какое-то деяние, противоречащие шариату и тарикату.

О способностях и глубоких знаниях Саида-афанди свидетельствуют книги, написанные им за короткое время. Человек, закончивший всего лишь семь классов, чья жизнь прошла на горных пастбищах, в стихотворной форме (назм) дает шариатские заключения, описывает историю религии и пророков. Его перу принадлежат четыре книги (три из них в стихах), пятая книга готовится к изданию. Эти труды свидетельствуют о высоком уровне его религиозных знаний. Многие видные ученые Ислама подтверждают, что история дагестанских богословов (‘алимов) такого еще не знала.

Когда шейх из селения Батлух Мухаммад-хаджи впервые прочел его произведения, он сказал, что после ‘Али-хаджи из селения Инхо[10] Саид занимает второе место. Но когда вышла первая книга Саида-афанди, шейх сказал, что теперь он на первом месте.

В одной из книг Саида-афанди есть такие строчки:

…На пути, где любовь к Тебе целью избрал я,
Ты знаешь, Господь, ученик я – всегда.
Тайну и явь, как масло и мед,
Усладой сделай, Аль-Кадир, в сердце моем…
Обращаясь к читателям, он пишет:

Мы разговор о многом повести могли бы,
Когда б не страх, что будет он напрасен.
Но умному достаточно намека,
И тот, кто ищет, здесь найдет немало.

Да преумножит Всевышний Аллах силы досточтимого Саида-афанди и одарит счастьем обоих миров его семью, близких и всех тех, кого любит он и кто любит его! Аминь!

English Translation

The famous master [ustāḏ] of the Naqshbandi and Shadhili uruq, the Venerable Sa‘id Afandi, was born in 1937 in the Daghestani village of Chirkey, district of Buinaksk, in the family of ‘Abd al-Rahman.[11] It was a time when the clouds were thickening over Islam and the Muslims: the enemies of Islam were exterminating thousands of Islamic scholars — may Allah be pleased with them —, including such well-known people as Hasan Afandi[12] and Muhammad Ya‘subi.[13] During this difficult period, by the Grace of Allah, a boy was born in the village of Chirkey.

It is said that it happened on the night when the fate of man is determined. It was on this great night that Sa‘id Afandi —may Allah exalt him! — was born. By the will of Allah, through his companionship, thousands of murids subsequently attained true happiness. On this important occasion Sa‘id’s father, having recited the surah ‘Yasin’ three times, appealed to the Almighty with the request that his son would walk firmly on the path of Islam and would never deviate from it, and that he would become a scholar who would teach the new generation the faith, because at that time the trends hostile to Islam were gaining strength from day to day.

Verily, on that night of Laylat al-Bara‘a, the middle of the month of Sha‘ban, which is called the month of the Prophet, when the grace and mercy of the Most High are bestowed, Allah heeded the plea of Sayyid Afandi’s father. The mother of Sayyid Afandi, ‘Ayisha — may Allah be pleased with her — recounted an unusual dream she had had while waiting for her son to be born. She dreamt that she and the baby’s cradle were flying up into the sky and looking down on the anthill-like cities below. She also said that the birth of her son was easy and painless for her.

Often his father would read the surah ‘al-Fatih’ in his ear while putting Sa‘id in his cradle, and his son would listen attentively, gazing at his father. Noticing his good nature, which was already evident from the first months of his life, his father said that he would grow into a special man. Since childhood Said was a surprisingly calm, patient and intelligent boy. The most bullied boys were wary of quarrelling with him or getting into conflicts. He never aroused anger or malice, not even from children. Even as a child he had special, wise dreams.

One day, women on their way home from work met him in a street and offered him a bunch of grapes. But he refused. When his relatives heard the story, they asked him why he hadn’t taken it. Sayyid replied that it was not allowed (ḥarām).

One day, returning from the village of Gilbagh, where he had gone to fetch wheat, Sayyid found a few grains in his shoe, where they had accidentally fallen. Seeing this, he started packing for his return journey, claiming that he had to return to the village and his household could hardly keep him away, for it was already night.

Sayyid always treated his elders with great reverence and was kind and affectionate to his younger ones. He never got into arguments with anyone leading to conflicts and, even when someone was wrong, he always yielded.

Sayyid Afandi — may Allah be pleased with him — was an honourable and modest man, who was alien to the pursuit of fame and never broke a promise he had made.

Sayyid Afandi’s father had great desire to give his son an Islamic education. But he died of a sudden illness — may Allah rest his soul in Paradise — when Sayyid was seven years old. It happened on the day and hour when the boy was reading the Qur’an and reached the surah ‘Yasin’. Left an orphan, thanks to the support and perseverance of his mother the boy completed the reading of the Qur’an, despite the difficulties. After completing seven grades, he had to herd rural flocks of sheep to provide for his family. Four years later he was conscripted into the army, where he served as an operator in the air defence forces. During his three years in the army, he overcame all the hardships of that time without skipping any prayer [namāz], fasting or eating unauthorised meat. After completing his military service and returning to his native village, Sa‘id was again forced to work as a shepherd, leading flocks of sheep into the mountains. But even there, in the mountains, in any weather — blizzard, snow, rain or wind — every time he performed ablution, recited the call to prayer and performed the namāz by himself.

Fig. 3: Undated portrait of Hajiyaw, son of Ya‘qub (dead in the 1980-s), the first master of Sa‘id Afandi.

During all these years he suffered greatly, remembering his father’s desire to see him as a man educated in Islam. Every time his love and craving for knowledge suddenly overwhelmed him, he wept bitterly while standing in front of the flock and asked Allah to help grant him religious knowledge. However, the lack of material resources and the need to support his family forced him to remain a shepherd. Towards the age of thirty, however, he left that job and resumed his studies. During this period, a decisive event occurred in his destiny: he embarked on the path of the Shadhili ṭarīqa.

Fortunately, despite the difficult and dangerous times, two scholars of Islam, Hajji son of Ya‘qub [fig. 6] and Hajji son of Patal, taught him the religious sciences. At that time Sayyid was already a mature man and, overcoming all difficulties, relying on the great abilities he had received from the Almighty, he was successfully moving towards the intended goal, quickly and confidently advancing in the comprehension of religious sciences. Thanks to the sharp and penetrating mind, sensitivity and excellent memory which had been granted to him by Allah, he knew any book he had studied as if he was its author himself.

Many murshids foresaw his future fate. Thus, the shaykh of the ṭarīqa, ‘Abd al-Hamid Afandi of Inho[14] [fig. 7], asked his murid from Chirkey Muhammad Hajji, son of Shamkhal: ‘At the edge of your village, there is a house in which a blessed orphan lives. How is he doing?’ He is said to have asked the same question to many Chirkey people. In fact, that was the case: Sa‘id Afandi’s house was on the village outskirts. Muhammad-‘Arif Afandi[15] [fig. 8] used to say to his murids: ‘In Chirkey, my children, the hair of the Prophet is kept; the day will come and it will be revealed to all.’

 

 

Fig. 5: The Naqshbandi and Shadhili shaykh Muhammad-‘Arif Afandi (1901–1976), a master of Sa‘id Afandi’s (coll. part. Makhachkala).

Fig. 4: The Naqshbandi and Shadhili shaykh ‘Abd al-Hamid Afandi (1888–1977), a master of Sa‘id Afandi’s (coll. part., Makhachkala).

One of the best qualities of Sayyid Afandi is his good disposition. He has never refused to help anyone. He is a patient and meek man. More than once, it has happened that, having started the construction of his house, he has gone away to solve people’s problems, postponing the work and leaving the mortar to dry. One day, along with a fellow villager, ‘Abd al-Rahman, son of ‘Ali, he came to the village of Nechaevka, to his master Muhammad Afandi.[16] His master told him: ‘Sayyid, my son, my strength is leaving me. I have thought a lot about whom I should leave behind and, overtaken by thoughts, I have asked Allah to reveal to me the name of the one who will be my successor. I know that your knowledge and deeds have reached perfection. Now I give permission to you, henceforth you shall have charge of the matter.’ Sa‘id Afandi’s eyes filled with tears and sweat appeared on his face and he begged his master not to entrust him with such a responsibility. However, the master did not even want to hear such talk, saying that licence to instruct is not given according to one’s personal wish, and it is not taken away if one does not want to instruct people. But that was not the end of it either. The qub of Batlukh, Muhammad, son of Sa‘d Hajji[17] [fig. 9], sent Ustaz Muhammad Afandi to Chirkey along with Khas-Muhammad to convey the command [amr] to mentor to Sa‘id Afandi. Along with the command, they brought him the seal of mentoring and the dressing gown [khirqa],[18] which was passed from master to master on a chain [silsila].

Fig. 6: The Naqshbandi and Shadhili shaykh Sa‘aduhajiyasul Muhammad (Sa‘aduev, 1915–1995), a master of Sa‘id Afandi’s (coll. part., Makhachkala)

There were many wonders in the life of Sayyid Afandi. However, his greatest miracle [karāma] is his istiqāma, his constancy in following the True Path as ordained by Allah. Despite the huge number of murids who come to him for advice, and the fact that he has to solve all kinds of problems, no one has ever heard or seen him say a word or perform an act contrary to the Sharia and the ṭarīqa.

The ability and profound knowledge of Sayyid Afandi are evident from the books he has written in a short time. A man who had completed only seven classes and whose life was spent on the mountain pastures, he gives Sharia opinions in verse [naẓm] and describes the history of religion and the Prophets. He has written four books (three of them in verse), and a fifth book is to be published. These works testify the high level of his religious knowledge. Many prominent scholars of Islam confirm that the history of Daghestani scholars [ʿālim] has never known anything like this.

When the shaykh of the village of Batlukh, Muhammad Hajji, first read his works, he said that after ‘Ali Hajji of the village of Inkho,[19] Sayyid was in second place. But when the first book of Sayyid Afandi came out, the shaykh said that he was now in first place.

In one of Sayyid Afandi’s books, one finds these lines:

. . . On the path where love for You is the goal I have chosen,
You know, Lord, I am always a disciple.
Mystery and reality, like butter and honey,
Make sweetness, Al-Qadir, in my heart. . .
Addressing the readers, he writes:
We could talk about many things,
If it were not for the fear that it would be in vain.
But to the clever, a hint is enough,
And he who seeks will find much here.

May Almighty Allah grant the Right Honourable Sa‘id Afandi more strength, and may He bestow happiness on his family, relatives and all those whom he loves and who love him in both worlds! Amen!

Commentary

See Part Four.


Footnotes

[1] Саид-афанди был самым авторитетным накшбандийским шейхом Дагестана и всей Российской Федерации. 28 августа 2012 года он был убит в своем доме в аварском селе Чиркей в горах Дагестана в результате нападения террористки-смертницы. Этот теракт также привел к гибели шести его мюридов.

[2] Хасан б. Мухаммад ал-Кахи (Кахибский, 1852-1937) – дагестанский накшбандийский и шазилийский шейх из селения Кахиб, преемник Шуайба ал-Багини. Был расстрелян органами ОГПУ в декабре 1937 г.

[3] Мухаммад ал-Йа‘суби (ум. в 1942 г.) – дагестанский накшбандийский и шазилийский шейх из селения Ассаб, преемник Хасана ал-Кахи. Умер в тюрьме в г. Дербенте.

[4] Противо-воздушная оборона.

[5] Абд ал-Хамид-афанди (1888-1977) – нашкбандийский и шазилийский шейх, родом из селения Инхо, один из учителей Са‘ида-афанди.

[6] Мухаммад-Ариф (1901-1976) – нашкбандийский и шазилийский шейх,, сын Хасана ал-Кахи, один из шейхов ветви (силсила), к которой принадлежал Са‘ид-афанди

[7] Меселасул Мухаммад-афанди (1909-1987) – нашкбандийский и шазилийский шейх, учитель Са‘ида-афанди у которого он получил разрешение на наставничество (иджаза).

[8] Са‘адухаджиясул Мухаммад (Саадуев, 1915-1995) – нашкбандийский и шазилийский шейх, родом из селения Батлух, один из учителей Са‘ида-афанди.

[9] Халат (хирка) – согласно местному суфийскому преданию этот халат принадлежал пророку Мухаммаду и передавался по наследству по цепочке преемственности в накшбандийском тарикате (силсила).

[10] Али-хаджи из Инхо (1845-89) – дагестанский ученый-богослов, поэт, классик аварской поэзии. Был кадием в кумыкском селении Эндирей.

[11] Sa‘id Afandi was the most authoritative Naqshbandi shaykh of Daghestan, and the most prominent Sufi master of the whole Russian Federation. On 28 August 2012, he was assassinated in his house in the Avar village of Chirkey in the Daghestani highlands, in an attack by a female suicide bomber which also made six victims among his murids.

[12] Hasan b. Muhammad al-Qakhi (Kakhibskii, 1852–1937) was a Daghestani Naqshbandi and Shadhili shaykh from the village of Qakhib, the successor of Shu‘ayb al-Bagini. He was shot by the OGPU in December 1937.

[13] Muhammad al-Ya‘subi (d. 1942) was a Daghestani Naqshbandi and Shadhili shaykh from the village of Asab and a successor of Hasan al-Qakhi. He died in prison in Derbent.

[14] ‘Abd al-Hamid Afandi (1888–1977) was a Naqshbandi and Shadhili shaykh from the village of Inho, and one of the teachers of Sa‘id Afandi.

[15] Muhammad-‘Arif (1901–76), Naqshbandi and Shadhili shaykh, son of Hasan al-Qakhi, one of the masters of the silsila (spiritual lineage) branch to which Sa‘id Afandi belonged.

[16] Meselasul Muhammad Afandi (1909-1987) was a Naqshbandi and Shadhili shaykh, a teacher from whom Sa‘id Afandi from whom he received permission to instruct disciples.

[17] Sa‘duhajiyasul Muhammad (Sa‘dun, 1915–95), Nashqandi and Shadhili shaykh from the village of Batlukh, was one of the teachers of Sa‘id Afandi.

[18] According to local Sufi tradition, this dressing gown belonged to Prophet Muhammad and had been passed down through the chain of succession in the Naqshbandiyya.

[19] ‘Ali Hajji of Inkho (1845–89), an Avar scholar and poet, exerted the charge of qāḍī the in the Kumyk village of Endirey.


OpenEdition suggests that you cite this post as follows:
Red Gold (February 10, 2022). Biographies of Three Naqshbandi Shaykhs from Daghestan [Part 3/4], by Shamil Shikhaliev. RedGold. Retrieved November 6, 2024 from https://doi.org/10.58079/te5l


You may also like...